Книги:
Воители
Несостоявшееся самоубийство
Оправдание воина
Расстрел ч.1
Расстрел ч.2.
Заметки.
Ваши отзывы.
Покупка книг
Ссылки
Написать автору
|
Вступление
Тьма надвигается
Предисловие
Глава 1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
Глава тринадцатая. Развязка В последнее время у Павла было четкое убеждение, что что-то должно произойти. Слишком все было хорошо, "крутые" казалось бы прижали хвост, движение "рыцарей" росло, а Павел тем не менее знал, что любое доброе дело не совершается беспрепятственно, если оно конечно доброе… Последнее время Павел терзался сомнениями относительно этого. Во-первых, "рыцари" вели себя все более развязно, за последнее время за необоснованное применение физической силы без права общения было изгнано более 10 человек. Приходилось констатировать, что без твердой нравственной основы "рыцари" могли переродиться в новых "крутых". Этого Павел боялся больше всего, поэтому в последнее время право обучатся русбою не давалось практически никому. Это вызвало раскол среди ребят. Александр и Петр были за прием новых членов, остальные вместе с Павлом против. Владимир и Петр не слушали никаких аргументов, обвинив своих апонентов в предательстве и потворстве злу, но и Павла не поддерживали. Как-то раз у Павла с Петром и Александром состоялся такой разговор. – Да поймите же вы! Те, кого мы тренируем, в скором времени пополнят армию тьмы! Вы интересовались, с кем тусуются те, кого мы выгнали? А мне говорили что ребят из последних исключенных неоднократно видели в обществе Гарика и Гоги. Поверьте мне, что-то замышляется, силы тьмы не сидят сложа руки. – Павел, ты слишком мнительный последнее время, мы достаточно сильны, чтобы бояться каких-то доходяг. Ну, ты сам подумай, неужели даже те, кого мы выгнали, будут и дальше "шестерить" у этих, как вы там их называете, "крутых". А между тем, Илья Владимирович говорил, что каждый парень должен уметь защищать себя и свою будущую семью. – Но нельзя давать в руки оружие тем, кто морально не готов к этому! – Павел, у нас жесткий отбор по этим качествам! Ты сам знаешь, какая проходит у нас провер-ка, прежде чем испытуемый приступает к занятиям! Прекрати параною, да и с твоей стороны это нечестно, когда-то ты сам просто рвался освоить русбой, ибо в тебе были свежи те душевные раны, которые тебе нанесли эти отморозки "крутые", мы дали тебе это оружие. Подумай о других! – Все правильно! Вы говорите правильно! Но человек меняется. Наши бойцы нравственно меняются к худшему, неужели вы этого не видите? – Павел, тебе надо отдохнуть, ты слишком много тренируешься, а у тебя и так со здоровьем нелады. Мы прислушаемся к тому, что ты сказал, но еще раз повторяю, ты преувеличиваешь. Не стоит паниковать раньше времени. – Как бы не стало слишком поздно, – сказал Павел и устало побрел из зала. Четыре пары глаз молча сопровождали его. Выйдя из здания, Павел устало шел по растрескавшемуся асфальту. Вдруг его окликнули. Павел повернул голову и вздрогнул из кустов ему махал Афоня - "шестерка" "крутых". Это было неожиданностью, Павел посмотрел направо, налево и подошел к кустам. – Ну, чего тебе. – Паша, с Наташей беда, ее на какой-то черной иномарке в лес повезли, ее братан в больнице с сотрясением мозга. Пытался защищать, но они его так отделали… – Кто они-то? – Пришлые! Здоровые амбалы в черных куртках, в черных очках. Перед ними даже Гарик с Гогой на цыпочках ходят. Приехали неделю назад… – Стой! Знаешь, куда повезли Наташу? – Да, этот тот лесок, недалеко от школы, там еще развалины какие-то. Там уже все собрались, они с Наташей что-то ужасное сотворить хотят. – Кто? Кто там собрался? – Да все наши! – Постой-ка! – тут Павел схватил Афоню за грудки. – А ты зачем мне все это рассказываешь? – Дак ведь это, я с крутыми не вожусь больше, завязал так сказать. Да и не нужен я им, слишком слаб да труслив. У них теперь другие появились… – скороговоркой испуганно забормотал Афоня, ноги которого в данный момент готовы были оторваться от земли и нитки на рубашке уже трещали. – Ты не ответил! – рявкнул Павел, не ослабляя захват. – Зачем ты мне это говоришь? – Мне страшно, мне защита нужна, меня все шпыняют, обижают, а ты, ты- сильный, и …справедливый! – с подобострастием в голосе, прервав хныканье, произнес Афоня. – Тоже мне Донкихота нашел, Санчо Панце! – сказал Павел, опуская его на землю. – Иди расскажи нашим обо всем, они в зале для тренировок. Скажи, что я побежал Анну выручать. – Будет исполнено! – с жаром выпалил Афоня, и потрусил к дому пионеров. – А потом иди домой и не высовывайся, – крикнул ему Павел вдогонку. Уже смеркалось, на границе леса зажглись фонари, когда Павел, крадучесь, мелкими перебежками преодолел полосу света и углубился в лес. Лес был тих, чтобы не хрустеть в буреломе, Павел выбрался на грунтовую дорогу и трусцой припустил по ней. Он рассчитывал все разведать, прежде чем подойдут основные силы "рыцарей", и наметить план действий. Вдруг, он чуть не наткнулся на совершенно черный автомобиль с затемненными стеклами, он увидел его в 10 шагах от себя и резко спрятался за дерево. Постояв минуту, ему послышались звуки барабана, отбивающего особый ритм, он крадучесь отделился от дерева, и , стараясь не шуметь пошел на звук, который слышался справа от дороги. Он крался еще минут 10 прежде чем заметил отблеск костра. Он горел на поляне, той самой, Павел понял это, когда тихонько раздвинул листву и увидел невдалеке развалины храма. То что он высмотрел дальше, повергло его в шок, после которого ему захотелось зарычать и бросится из кустов, он еле-еле сдержался. То, что встретил его взор, было поистине ужасным зрелищем. Костер горел на середине поляны рядом с деревом, к которому была прикручена веревками совершенно раздетое тело. Павел понял, что это Наташа. Голова ее поникла, длинные золотистые волосы свешивались с затылка, она была без видимо без сознания, по крайней мере Павлу хотелось так думать. Ря-дом с деревом пританцовывал, постукивая в бубен како-то шаман, а вокруг …на траве сидели и раскачивались в такт ударам и что-то напевая "крутые" в количестве около 20 человек. Самое ужасное, что половина из них были бывшие "рыцари", Павел просто не верил своим глазам. "Что они сделали с Наташей, …!" – и Павел неожиданно для себя грязно выругался. Ему стало стыдно, и от душевной боли, что он не может ничего сделать, от так прикусил губу, что почувствовал во рту кровь. Павел лихорадочно искал выход из положения, но ни один вариант действий не подходил, слишком неравное было соотношение сил. Так он промучился минут десять, ожидая что вот вот должны подоспеть его друзья, но тамтам стал стучать громче и четче, шаман выхватил узкий длинный нож и стал крутится в каком-то бешенном танце, его "зомби" стали подвывать в такт, и Павел понял, они сейчас убьют ее. Он понял, что надо действовать быстро, он весь подобрался, приготовился для прыжка, как кто-то очень тяжелый рухнул сзади, накинув на шею удавку. Чьи-то сильные руки будто железными захватами сковали все его члены. Павел забился, силясь освободиться, но все попытки были тщетны. Петля сжала горло и свет в глазах померк. Очнулся Павел осознав себя жестко прикрученным к дереву напротив Наташи, рядом с ним исполнял свою ритуальную пляску все тот же шаман, и то, что он пришел в себя, вызвало бурю всеобщего восторга. Шаман застыл с окровавленным ножем в руке, и Павел с ужасом увидел на ногах Наташи красные потеки. – Ну, здравствуй, Аника-воин! – скрипучим голосом произнес шаман. – Как ты себя чувствуешь? – его ложная заботливость вызвала бурю смеха. Голос и манера говорить показалась Павлу до боли знакомой, особенно обращали на себя разного цвета глаза, и тут Павел вспомнил. – Это опять ты старая кляча? – и тут же хакашлялся от удара под дых. Справа и слева от него стояли два здоровых детины, во всем черном, видимо это они стреножили его. – Не стоит быть таким невежливым в тот короткий промежуток времени, который тебе отпущен для жизни. Я незря спросила, как ты себя чувствуешь, потому что сейчас ты будешь чувство-вать себя очень и очень плохо. В конце концов ты умрешь, но перед эти ты отречешься от Распятого. Да да, ты сейчас пред всеми нами будешь плевать на его изображение, которое висит у тебя на шее. Тут Павел опять закашлялся от удара под дых, нанесенного в тот момент, когда он хотел бурно возразить. – Тебе еще надо уяснить одну вещь, говорить ты будешь только тогда, когда тебе это будет позволено. Так вот, твоя кровь, кровь отреченного, позволит нам вразумить еще часть ваших как вы их называете "рыцарей", что увеличит наше влияние в этом городе почти на порядок. Так что мы очень благодарны, что вы приготовили для нашей армии столько хороших воинов. – и бабка-шаман захохотала. – Что вы сделали с Наташей? – прохрипел Павел, получив удар опять. – О, твоя подруга так испугалась, что никак не может прийти в себя, мы даже для этого сделали ей небольшое кровопускание, но она, к сожалению опять лишилась чувств, бедняжка такая впечатлительная, но она жива, пока… Ну, не бойся, я уже вижу сверкание в твоих глазах, мы просто взяли у нее немного крови, чтобы насладится ею, и чтобы насладился ею наш повелитель, на месте упокоения которого христиане выстроили свой мерзкий храм. Твоя кровь, которой мы окропим эти развалины, будет ему особенно приятна и он даст нам силы служить ему дальше, – и все вокруг гаркнули какое-то гортанное словосочетание. – Ну что ж, подсудимый, ваше последнее слово! – Сейчас сюда придут наши и разорвут вас на части! – Фи, какое немилосердие к своим врагам! Мы ведь всего лишь заблудшие души! – эта ложная кротость тоже вызвала взрыв хохота. – Ах да, совсем забыла, Афоооня! – и у Павла широко раскрылись глаза. – Я здесь, моя госпожа! – послышался услужливый голос. Сознание Павла заволокло гневом, он понял, что это конец, но еще помнил фразу прочтенную им в како-то православной книге "В чем застану, в том и сужу", и понял, что от того, в каком настроении душа разлучится с телом, так и будет в вечности. Он стал горячо молится, чтобы Бог дал ему силы вынести все и не предать. – Ба! Да ты расстроился? Не расстраивайся! Сейчас мы здорово повеселимся! Ну, ка Вула сними с него крест. Здоровенный детина слева одним рывком разодрал рубашку о обнажил простенький прабабушкин крестик, однако взять его не смог, отдернул руку, как ужжаленый. – Я не могу, госпожа! – Тогда ты, Зоро! С Зоро произошло то же. – Я так и знала, проклятая прабабка. Но я это предполагала! – зловещим тоном произнесла кол-дунья. – Для этого мы и притащили суда эту девку! Она ведь никак твоя подружка? – сказала бабка схватив приходящую в себя Наташу за волосы, и приставив ей к горлу свой длинный нож. – Ну, отрекайся, иначе я отрежу ей голову на счет три. Р-раз! Ужас и гнев просто взорвали сознание Павла, но было еще и удивление. С ним явно что-то стало происходить. Все вокруг как-то блекло, веревки ослабли, руки наоборот налились силой. Он глубоко вздохнул и … что было дальше, он помнил смутно. Он рванулся так, что дерево, к которому он был привязан, затрещало и сломалось как спичка, в следующее мгновение толстые веревки на нем лопнули как гнилые нитки. Рука его со звоном вырвала короткий золотой меч, отбив удар слева. Биться со страшными зверовидными существами, в которых превратились Вула и Зоро не было времени, и его меч буквально разрубил надвое руку черного рыцаря, замахнувшегося для смертельного удара. В следущие мгновения Савлу приходилось уворачиваться от вихря рубящих и колющих ударов, но он быстро продвигался к черному рыцарю, уже оправившемуся от потери руки, и достающему левой ятаган. Наташа опять потеряла сознание. "Тем лучше для нее" - пронес-лось у Савла. Наконец, Савлу удалось двумя мощными ударами кулаков упокоить Вулу и Зоро, он голов которых осталась лишь лепешка, но он еле еле успел схватится за лезвие ятагана. Он потерял пальцы, но ему удалось отклонить траекторию удара, который срезал дерево над головой Наташи, как нож срезает верхушку огурца. Дерево с шумом завалилось, в этот момент ятаган вошел в Савла. Дикая боль пронзила сознание Савла. "Умри навеки, жалкий осколок Света!" - прошипел ему голос прямо в лицо. А Савл в ответ только снял с шеи крест и одел на рыцаря. Дикий вопль сотряс окрестности. Черный крутился на земле как волчек, в конце концов панцирь взорвал-ся и черный дым ушел в небеса, но этого Савл уже не видел. Косые лучи раннего солнца наполняли душу Пасхальным весельем. Весна вступала в свои права, разноголосый щебет птиц и лесные запахи помогали воспевать молитвенную хвалу Богу, которую воздавал в своих молитвах о.Павел, идущий на утреннюю Пасхальную Службу. Уже давно позади осталась старая школа, которую Павел окончил 10 лет назад. В залеске показались купола храма, сияющие свежей позолотой. Храм был восстановлен уже год как, по старым чертежам, найденным в столичном архиве. Храм возрождали буквально всем миром, в процессе строительства удалось сформировать хороший приход из деятельных верующих, тех, кто особо потрудился на постройке. За год из них удалось сделать неплохих катехизаторов. Почти все они были из бывших … "рыцарей". Тогда на поляне взором изумленной милиции предстала обессиленная девушка, привязанная к обрубку пня (остальная часть дерева валялась рядом), другое дерево было вырвано с корнем, при-давив ноги двум старшекласникам, лежащим в глубоком обмороке. В общей сложности в глубоком обмороке лежало около 30 человек, и самое странное - никто ничего не помнил. В крови у них было обнаружено большое содержание наркотика. Но самое криминальное было ножевое ранение ученика средней школы, который был очень слаб от потери крови. Рядом с ним лежали 2 трупа типичных "братков", одетых в черные кожанные одежды, но головы у них отсутствовали, группе криминалистов удалось собрать только ошметки… Тела опознать не удалось, как не удалось найти владельца черной иномарки. Что произошло на поляне не мог сказать никто… даже через пол года следствия это никак не прояснилось. Павел очнулся в больнице через 2 дня. Он чуть не потерял сознание от расстройства, когда узнал от мамы о тех двух трупах. Мама робко поинтересовалась, что Павел знает, и что происходит, но отвернулся к стене. В следующее посещение ее он робко сказал ей: "Мама, если Бог даст мне здоровья, я пойду служить в Церковь!" "Милый ты мой!" - только и могла сквозь слезы произнести мама. Движение "рыцарей" как-то распалось само собой. Оно безусловно принесло положительные плоды. "Крутые" уже не чувствовали себя так вольготно. Было несколько больших драк. Но тут уже активизировалась местная милиция. Старый милицейский начальник был уволен по служебному несоответствию. Был назначен новый энергичный, который взялся за наведение порядка в среде подростков. Это предотвратило большую войну, которая могла бы произойти. Но хоть "крутые" и дальше продолжали свои беззакония, но авторитет их был потерян, на бывших "рыцарей" они уже не наезжали. Авторитет же "рыцарей" продолжал оставаться высок, в их присутствии нельзя было ругаться матом, обижать слабых, да вообще в их присутсвии пацаны остерегались творить какое-нибудь беззаконие, хотя знали, что если агрессия направлена на него, то они не давали сдачи. Они были сильны физически и духовно. Четверо основоположников движения приходили к Павлу в палату попрощаться. Все они через год окончили школу и ушли в армию, где сложили свои головы в приграничных войнах, которые начались после Перестройки. Павла, как он не рвался после окончания школы в армию, не взяли по здоровью, но он понял, что его война будет тоже ожесточенная и тяжелая. Он стал поднимать общественность города на строительство храма. Так случилось, что он сблизился с Наташей, и после окончания им местного университета они поженились. Наташа была не против, узнав, что он подал документы в семинарию. А тем временем, строительство храма шло усиленными темпами, активно помогал новый глава местной администрации. Храм освятил столичный архиепископ, это было большое торжество, и с тех пор о. Павел понимал, что каждое Богослужение - это еще одна спасенная душа, это еще один удар по древнему злу, которое необходимо с каждой службой запечатывать все дальше под землю, в глубины ада… Конец Вступление Предисловие Глава 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Тьма надвигается |