Книги:
Воители
Несостоявшееся самоубийство
Оправдание воина
Расстрел ч.1
Расстрел ч.2.
Заметки.
Ваши отзывы.
Покупка книг
Ссылки
Написать автору
|
Вступление
Тьма надвигается
Предисловие
Глава 1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
Глава одиннадцатая. Обратной дороги нет Проснулся Павел рано утром, светило солнце, в открытую форточку чирикали воробьи, где-то у соседей играла тихая приятная музыка. Мама спала рядом, сидя на стуле, положив голову на стол. Даша мирно посапывала на своей кровати. Павлу захотелось незаметно встать и приготовить завтрак. Он попробовал это сделать, но плече так кольнуло, что он застонал. Мама подняла голову, быстро встала и подошла к кровати. – Тебе плохо? – Мама, что со мной, у меня плече режет! – испуганно произнес Павел. – Тебе какую-то странную татуировку на плече сделали, и, видимо, заразу занесли. Зачем тебе это нужно было, Паша? Павел удивленно посмотрел на маму. – Никаких татуировок я никогда не делал? – с неуверенностью в голосе сказал он. – Ну, вот! Опять провалы в памяти начинаются! Ты хоть помнишь, что вчера было? – Очень смутно, все, как в тумане. – Да ты хоть помнишь, что Антошку избил! – Я - Антошку! Не может быть! – И с хулиганами связался, и вел себя, как последний хам! Павел наморщил лоб. – Я искренне полагал, что это все страшный сон! – и у Павел со стоном закрыл глаза. – Я помню остановку, – продолжал Павел отвлеченно, не открывая глаз. – Помню бабку какую-то странную. Она, наверно, ведьма! – Ну, вот, приехали! – скептически произнесла мама. – Она меня чем-то коснулась, и дальше я ничего не помню. Ты потом говорила, что я пьяный пришел. Я действительно пил, да еще с самой последней шпаной в нашей школе. Я их, кстати, недавно встретил, так они за мои тогдашние пьяные выходки даже в свою компанию приняли. Только я всего этого не хотел. Я все время чувствовал себя куклой, которую кто-то за веревочки дергает. У меня почему-то не было сил сопротивляться злу, которое бурлило внутри меня, стремясь выйти наружу в виде каких-то злых поступков. – А с чего ты решил, что та бабка – ведьма? – спросила мама, немного помолчав. – Она креста боится. Когда я перекрестился, то она от меня так резво отпрыгнула, как молодая. Да и глаза у нее разные, один черный, а другой зеленый. Мама скептически посмотрела на него. – Ты лучше вспомни, кто тебе такую гнусную татуировку сделал? – А вот этого не помню, совершенно не помню! – Ну, ладно. У меня тут масло есть от одной верующей женщины, говорит даже гангрену заживляет. Масло не простое, освящено на мощах Св.Ильи Муромца. Я тебе вчера это место уже мазала. Опухоль немного спала. Скоро врач придет, так что отдыхай пока. Мама помазала воспаление, и боль действительно стала отступать. – Мама, а неужели Илья Муромец все таки жил когда-то? – А как же! Это историческая личность, тело его нетленное в Киево-Печерской лавре лежит. – Вот это да! – восхищенно произнес Павел, когда мама еще раз помазала больное плечо, от этого ему стало на душе хорошо и весело. – Ну, ладно, ты полежи тут, а я пойду завтрак готовить. Павел полежал еще чуть чуть, собираясь с мыслями. Он уже порядком запутался где сон, а где явь. Ему потихоньку вспомнилось почти все, что он натворил вчера. От этого ему стало очень стыдно. Он не знал, как смотреть в глаза Антону... Он осознавал, что совершил все это под действием какой-то злой силы, которая вселилась в него, но сейчас...он точно мог сказать, что она вышла. Он явно чувствовал это. Сейчас ему было хорошо. Через пять минут пробудилась Даша. Посмотрев исподлобья на брата, прошла в ванную. "Надо будет попросить прощения" - подумал Павел. В дверь позвонили, пришел врач. Мама провела его в комнату, он осмотрел плече, недоуменно глянул на Павла поверх очков. – Ну, молодой человек, и что же у вас болит? Плече ваше выглядит совершенно здоровым. Павел действительно не чувствовал боли, рука работала нормально. – Не знаю доктор, еще час назад болело нестерпимо. Доктор встал. – Прогулять сегодня школу, молодой человек, вам не удастся! Вы совершенно здоровы, хрипов в легких нет, горло чистое и плече ваше в полном порядке, и очень советую, не вводите больше в заблуждение вашу маму, – врач вышел из комнаты. На выходе из комнаты его встретила мама. – Вы уж простите, доктор, детям в таком возрасте хочется делать всякие глупости. Вот и Паше друзья взяли и сделали татуировку на плече, да видно грязь занесли. Доктор холодно посмотрел на нее и сказал: – Не знаю, о какой татуировке идет речь, но ваш ребенок совершенно здоров и вводит вас в заблуждение, чтобы не ходить в школу. До свидания! Мама не успела ничего сказать, как за врачом закрылась дверь. Постояв в нерешительности, она бросилась в комнату. – Показывай плече! – крикнула она. Павел смущенно задрал футболку. Мама осмотрела сначала правое плече, затем левое, потрогала, помяла. – Тебе не больно? – Нет, – еще более смутившись ответил Павел, и тихо добавил. – Мама, я тебе не вру, для меня это самого странно, у меня действительно очень болело плече, оно ведь даже опухло. – Странно, я отчетливо видела татуировку в виде козлиной морды и сильное покраснение и припухлость вокруг?! – Но ты ведь мне чудотворным маслом мазала, – робко сказал Павел. – Не знаю, не знаю, ну может оно и так, – как-то в раз успокоившись сказала она и встала с кровати, – приходи завтракать. Павел уже почти оделся к завтраку, как вошла Даша и стала молча убирать кровать и собираться в школу. – Дашенька, прости меня, пожалуйста! Я сам не знаю, что со мной происходит! – обратился он к сестренке. Даша сначала хмуро посмотрела прямо в глаза Павлу, но на лице у того было написано самое неподдельное страдание, и поэтому она не удержалась и улыбнулась. – Не дерись только больше! – сказала она плаксиво. – Ладно, – опять лукаво улыбнулась она, – только теперь обещай всегда помогать мне по математике! – Обязательно! – радостно воскликнул Павел, и погладил Дашу по голове. Даша дернулась. - Ну, что ты, как с маленькой! – А ты маленькая и есть. Моя милая маленькая сестренка, которой я сейчас что-то дам! Глаза Даши сверкнули любопытством. – Отгадай, на какую букву? – спросил Павел игриво, держа обе руки за спиной. Даша стала отгадывать, но ничего не получилось. – Ну, тогда я тебе твой сверток тоже не отдам! – обиженно сказала она. – Какой сверток? – Тот самый! - передразнила она его. – Ты когда пьяный пришел, его у порога бросил, а я подняла и сохранила. Что с тобой, Паша, ты весь бледный? – испугано спросила она. Павел с трудом совладал с собой, спасла положение коробка фламастеров, упавшая на пол. – Где? Где он? – хрипло спросил он. – Да вот! – смущенно сказала Даша, поняв что совершила какую-то ошибку. Павел развернул целофановый пакет, в нем лежал тот самый черный цилиндр с сургучной печатью, который он подобрал на развалинах храма. Павлу вдруг вспомнилась гибель Даниила. "Значит это тоже мне не приснилось!" – горестно подумал он. – Паша, тебе что, опять плохо, может маму позвать? – испуганно спросила Даша. Видимо видок у него был еще тот. – Только маме ничего не говори, – остановил Павел метнувшуюся в кухню Дашу, – я ей сам все расскажу, только немножко позже, и не спрашивай меня не о чем, немножко позже я и тебе все расскажу! - с жаром сказал Павел Даше, видя как она просто сгорает от любопытства. – Понимаешь, игра у нас такая. - Павел попытался изобразить искренность на своем лице, ему это видимо удалось, т.к. Даша , фыркнув, ответила, высокомерно вздернув подбородок. – Вечно у вас у мальчишек тайны какие-то! А маме я и не думала говорить, я не ябеда! А Павел, воспользовавшись тем, что она отвернулась, незаметно вынул из под матраца раскрашенный веер, который купил в "комке" на прошлой неделе, и торжественно вручил Даше. – Держи! – Ой, спасибо, Паша! – воскликнула Даша вслед Павлу, который выбежал из комнаты. "Ну, теперь, думаю, Даша не будет маму беспокоить , она и так уже заведенная. К несчастью, у меня нет союзников даже в лице мамы. Слишком многое я не могу пока объяснить даже самому себе, а не то что Маме." – печально думал он, молча уплетая завтрак. В школу в этот день Павел не пошел, да и что было делать на тех оставшихся 2-х уроках. Он побежал в Дом пионеров, где после школы тайно посещал кружек исторического фехтования, но перед этим он забежал в сквер и, присев на лавку с дрожью вскрыл черный свиток. Тут была карта города, вся испещренная странными знаками и пометками на непонятном языке и свиток плотной бумаги со странной печатью в виде стилизованной буквы "Х". Взломав печать, Павел увидел странные письмена, написанные странными буквами со всевозможными завитушками, однако алфавит был русский. Дорогой Паша! В городе этом я обнаружил возмущение Силы, много странного. Я думал, что это целиком связано с тобой, но это не совсем так. Я много думал об этом и мне пришлось приложить много усилий и поискать еще один источник возмущения, и я нашел его. Этот человек уже прошел искус, и укоренился на пути к Свету. Внутренний голос мне подсказывает, что это какой-то неявленый воитель, он о себе еще не догадывается. Мне было откровение, что ваши пути очень скоро пересекутся, он научит тебя многому ибо он опытней тебя, он - воин, хотя пока и не воитель, как ты. Вы должны держаться вместе. Он знает древний знак воителей "Х", я сказал ему, что если к нему придет человек и покажет этот знак, то это - свой. У меня очень мало времени, поэтому я послал ему письмо-рассказ, суть которого ты уже знаешь. Там, в этом письме, я сказал, что возможно вместо меня придет некто, кто предъявит ему этот знак "Х"- это будет пароль. Сам я на эту встречу не успеваю, вокруг меня уплотняется зло, не знаю, смогу ли я вырваться... Скоро они меня прикончат, я в этом почти уверен, т.к. одному мне не устоять, а помощь прибудет не скоро. Смерти я не боюсь, ибо смерть - это дверь за которой меня ждет награда... До свиданья,...Савл! Обо мне не горюй, самое главное - идти Путем Света, и мы с тобой еще обязательно встретимся. P. S. Прочитай на несколько раз и сожги, обязательно сожги письмо. Далее следовала витиеватая подпись "Даниил". Павел выронил пергамент из рук, на глаза навертывались слезы. Он спохватился, поднял пергамент, стер слезы, несколько раз перечитал текст, пересказал его, пытаясь все запомнить. Потом побрел к дому пионеров, задумчиво постоял около "мелких" пацанов, которые баловались, разведя за кустами небольшой костерок, затем подошел к ним и бросил сверток в огонь, убедившись, что успел перерисовать знак воителей на клочок бумаги, который положил для верности в кошелек. Зайдя в раздевалку, он хмуро приветствовал четверых парней, и ни с кем не разговаривая, направился к своему шкафчику. Все эти четверо, с которыми он занимался историческим фехтованием, были очень хорошие. Однако почему-то он с ними держался на дистанции. Для него они были, скажем, слишком хорошие, он был хуже их. Они держались дружно, даже как ему показалось, образовывали как бы братство, хотя учились в разных школах. Павел им немного завидовал, но он был слишком замкнутым, чтобы сразу открыться для дружбы, а знакомы они были слишком недавно. Секцию вел молодой парень всего на 5 лет старше Павла, но на вид он был совсем взрослым. Все обращались к нему по имени и отчеству "Илья Владимирович". Павел даже замер от неожиданности, когда в тот день кто-то обратился к тренеру, настолько странным показалось ему сейчас имя "Илья". Тренер был мрачнее тучи, и после того, как все переоделись и встали в одну шеренгу, он коротко объявил, что занятий сегодня не будет, сухо извинился и сказал, что уезжает в командировку на неделю. Павла это порадовало, т.к. он за последнее время так устал от всяких происшествий, что очень хотел отдохнуть. Он отправился в раздевалку и начал молча устало переодеваться, краем глаза заметив, что те четверо не переодеваются, а чего-то ждут. Павел с шумом закрыл свой ящик, закинул сумку на плече и достал кошелек, чтобы отдать Володьке 3 рубля, которые он занимал на прошлой тренировке. Из кошелька выпал листок с символом воителей и как на зло прилип к полу прямо под изумленные взгляды приближенных учеников. От досады Павел чуть не выругался, он совсем забыл сжечь его. Молниеносно подняв листок, на удивленные взгляды ребят он зло буркнул: "А вы что не одеваетесь, у вас что дома дел нет?", и быстро выскочил из раздевалки, так в ответ ничего и не услышав. – Странный он какой-то, этот угрюмый парнишка! – задумчиво сказал Владимир. – Сразу видно, что человек хороший и добрый, но скрывает свои положительные качества под напускным хамством, будто стесняется, что их обнаружат. – Да, сейчас не модно быть добрым, человек добродетельный считается отсталым. Однако по всему видно, что Павел сегодня не в себе, даже руки трясутся, а как бы хотелось, чтобы он был один из нас. – Ребята! Учитель зовет! – позвал ребят вошедший в раздевалку Александр. Четверо подростков вошли в зал, в котором никого уже не было, кроме одиноко стоящей у окна фигуры Ильи Владимировича, который пребывал в глубокой задумчивости. Ребята приблизилось. – Случилась большая трагедия! – не оборачиваясь начал тренер. – Тот, с кем я так жаждал увидится с момента своего обращения - мертв. Контакт не состоится. Нам придется искать других путей воссоединения с Силами Света, которые как видно еще остались на этой земле. А пока нам придется опять в одиночку противостоять силам тьмы в этом городе, но об организованном сопротивлении придется забыть. – Учитель, а как погиб связной? – Этого я не знаю, я получил от него послание, там так и было сказано, что если я держу его в руках, то его уже нет в живых. Силы зла успели раньше. Я уверен, что это так, мне кажется, я почувствовал его гибель, мне было очень плохо. Мне и сейчас неважно. Тьма надвигается, нет надежды, руки просто опускаются. – Учитель, пока мы живы, обеты древнего Камелота будут жить в наших сердцах, мы никогда не сдадимся злу. Илья слегка улыбнулся, затем со звоном вынул из ножен шпагу и воскликнул древний призыв: – Рыцарь присягает на доблесть! Его призыв подхватили по очереди, поднимая вверх шпаги: – В его сердце живет добродетель! – Его сила помогает слабым! – В его устах нет неправды! – Его меч хранит беззащитных! – Его гнев обращен против зла! – Мы вместе, рыцари старого обета! – возгласил уже громче Илья, а ребята одновременно устремив вверх свои клинки грянули: – Один за всех, и все за одного! – Хорошо! – взволнованно произнес Илья Владимирович. – Но есть еще кое-что, одна странность. Связной в послании говорил о каком-то молодом человеке, который знает нечто, чего боится мировое зло. Тьма обязательно попытается перетянуть его на свою сторону, поэтому мы должны встретится с ним до этого, потому что нет страшнее врага, чем воитель, перешедший на сторону зла. Связной сказал, что человек этот знает пароль, тайный знак всех воюющих с тьмой, и тренер показал его у себя на поясе с внутренней стороны. – Постойте, – вступил в разговор Алексей, – но ведь точно такой же знак был на той бумажке! - Какой еще бумажке? – Ну, той, что выпала из кармана у Пашки! – И которую он с такой поспешностью поднял и засунул обратно. – задумчиво добавил Александр. Повисло напряженное молчание. – Этого не может быть! – ахнули вместе все присутствующие. – Паша – воитель, да никогда не поверю! – воскликнул Петр.– Он и фехтовать-то нормально не умеет. – Да и хлипкий он больно, – добавил Алексей, – у него даже от физкультуры на год освобождение. – Это, наверно, совпадение, этого не может быть! – более спокойно, но уверенно сказал Александр. – В этом мире случайностей не бывает, а тем более нельзя сказать, что чего-то не может быть. Отставить разговоры! – вышел из задумчивости посерьезневший Илья Владимирович. – Мы должны проверить любые версии. А сейчас каждый возьмите в руки листок и нарисуйте себе этот знак. Нужно найти Павла и показать ему этот знак, внимательно наблюдая за его реакцией. – Так может подождать, ведь он через день опять придет на тренировку? – сказал Александр. – Не придет, он ушел из секции, сослался на ухудшение здоровья, – с сожалением ответил тренер. – А вы разбейтесь по парам. Павла можем искать не только мы, нам надо успеть быстрее слуг черного властелина. У меня все, выполняйте! Ребята бегом бросились переодеваться. Александр с Владимиром должны были перехватить Павла завтра у школы, а Алексей и Петр - у дома. Выйдя из подъезда, Павел уже по привычке огляделся. Последние события заставили его быть осмотрительным. Какое-то неприятное чувство, похожее на страх, не покидало его. В эту ночь он плохо спал, снились какие-то кошмары. Каждое его пробуждение было ему ненавистно. Плохое настроение нет нет, да прорывалось на Дашу. С мамой он был неразговорчив. Он устал от всего происходящего. "Крутые" теперь считали его за своего, ему было это противно, но до поры до времени должен был играть эту роль, хотя лукавить и врать он очень не любил. Но он знал еще и то, что должен во что бы то ни стало выполнить последнее поручение Даниила. Он знал, что воля умирающего священна, но даже если не так, то он все равно разбился бы в доску, но выполнил бы все, что от него требовалось. И хотя он смертельно устал, его вдохновляли идеи Даниила, Павел очень хотел стать настоящим борцом с тьмой, хотел хоть что-то изменить в этом городе, в этом мире, но он был один... "Один в поле не воин."- грустно подумал Павел. Тут его окликнули, он нехотя обернулся. Его догоняли Алексей и Петр. " Эти-то сто тут делают в такую рань?"-подумал Павел раздраженно. – А мы как увидели тебя, так сразу решили нагнать тебя! – доброжелательно начал Алексей. – Ну, и шли бы своей дорогой! – раздраженно ответил Павел. – Чего ты такой злой с утра, случилось чего? – пропустив мимо ушей грубость Павла, спросил Петр. – Все в порядке! – отрезал Павел, не желая продолжать разговор. Он не знал, как держать себя. Ребята не сделали ему ничего дурного, но они были такие положительные, что Павел считал их "маменькиными сынками". И хоть фехтуют они лучше него, но ему казалось, что случись настоящая мальчишеская разборка, они с первого же удара "в штаны наделают". Поэтому он общался с ними с оттенком легкого презрения, хотя и понимал, что безосновательно. "И чее привязались?" – раздраженно думал он про себя шагая в школу. – Нам по пути, – как бы отвечая на его мысли, сказал Петр, – там, у твоей школы мы с Александром и Владимиром договорились встретиться. Илья Владимирович нам уроки "русбоя" дает. – Что такое "русбой"? - без всякого любопытства, только для того, чтобы поддержать разговор спросил Павел. – Одна из наиболее эффективных форм самообороны без оружия. – Интересно, как это выглядит на деле? Наверно, очередные танцы какие-нибудь! Павел давно не верил в эффективность всяких там восточных единоборств. На его глазах "крутые" не раз бивали и "каратистов" и "ушуистов". Сам он сейчас собирался заняться тяжелой атлетикой. В этом он видел возможность стать сильным физически ... и духовно. Он хотел верить в то, что осознание человеком физической мощи может соделать человека хоршим и добрым, по крайней мере если человеку некого бояться, то ему гораздо легче хоть и не любить, но не ненавидеть своих врагов. К тому же сильному должно быть легче прощать обиды, т.к. он осознает, что может угробить своего обидчика с одного удара. Человек физически сильный должен по мнению Павла рассуждать так: "Да этот человек сделал мне больно, но я могу с одного удара проломить ему голову, поэтому я просто проявлю великодушие и прощу его, и никто не обвинит меня в трусости, т.к. знают, что я сильнее и мне нечего боятся." Однако в глубине души Павел осознавал фальшь в этих рассуждениях, т.к. реальная действительность давала как раз другие картины. Кругом сильные физически только и стремились восторжествовать над слабыми. Это было нелепо, Павел часто видел эти сцены, и ему надоело быть сторонним наблюдателем насилия, поэтому он твердо решил для себя стать сильным, чтобы защитить себя и других. Его мысли прервал Петр. – Ну, вот мы и пришли к твоей школе. Вон и наши друзья стоят, тебе, кстати машут. А то пошли с нами, Илья Владимирович мог бы и тебя потренировать, мы не хотели бы терять такого бойца. – Ну, уж дудки, я займусь лучше чем-нибудь поэффективнее, чем этот балет со шпагами. Настоящий пацан должен реально уметь за себя постоять. – Жаль. Илья Владимирович просил тебе передать вот эту брошюру про "русбой", почитай, может понравится. – Угу! – ответил Павел ускоряя шаг, на ходу повертев брошюрку в руках и засунув в заплечную сумку. Но что-то не так было на обложке этой книжечки, что-то знакомое мелькнуло... Павел еще раз достал ее из сумки и... остолбенел, на обратной стороне брошюрки синей ручкой был аккуратно выведен древний знак воителей "Х". Простояв как вкопанный секунд 5, Павел резко развернулся, четыре пары глаз напряженно глядели на него. Лица ребят были сосредоточенны и серьезны. Эта дуэль глазами продолжалась еще 5 секунд, затем Павел медленно подошел к ребятам. Судя по внимательным взглядам, ребята кое-что знали. – Где ваш тренер? – угрюмо спросил Павел. Он был выбит и колеи, поэтому свою растерянность старался опять спрятать за грубостью. – Похоже, тебе знакомо то, что нарисовано на обороте обложки? – серьезно спросил Александр. – Да, но это я буду обсуждать только с Ильей Владимировичем! – опять с вызовом ответил Павел, но затем смутился. – Простите мою резкость, последнее время я привык кругом видеть только врагов. – С некоторых пор? - переспросил Александр, и ребята незаметно для Павла Переглянулись. – Да, с некоторых пор я ярко ощутил реальность существования мирового зла, и похоже, в последнее время оно за меня основательно взялось. Я уже устал быть один, мне становится страшновато, но я должен выполнить одно дело. Мне было сказано, что я должен встретится с человеком, который сам на меня выйдет, показав пароль. Я должен пройти обучение... у этого человека... Видимо этот человек ... Илья Владимирович...Павел вздрогнул, его речь прервал знакомый прокуренный голос. – Эй Паштет, тебя Гарик зовет! – услышал вдруг Павел голос Пети Асмодского. – Не могу, Петя, мне надо срочно отлучится, – растерянно промямлил Павел. – Чее! Ты не понял, солобон! Тебя Гарик зовет! – выпятив нижнюю губу и переходя на крик, сказал Петя Асмодский. Не обращая ни на кого внимания он подошел к Павлу и сгреб своей пятерней рубашку на груди у Павла, и ... тут же застонал, потому что рука его была перехвачена Александром. – Ты разве не понял, что Павел занят и не может подойти к твоему э-э-э...Гарику? К тому же, невежда, так по-хамски с людьми нельзя разговаривать. – спокойно сказал Александр, насмешливо глядя прямо в глаза стонущему Пете. Не отпуская захват, Александр отвел воющее Петино туловище подальше и выпихнул на дорожку. Петя взрычал и бросился на Александра, но опять его кулак был перехвачен железным захватом, и Петя опять завыл от боли, только теперь гораздо громче. На крики из-за угла высунулась рожа Робиса и, издав длинную матершину, исчезла. А через несколько мгновений из-за угла галопом вывалилась шобла "крутых" в количестве 7 человек. – Вы чее? Жить надоело? Паштет, иди сюда! Мы вас щас всех замочим! - послышались со всех сторон возгласы. Четверка пришла в движение, ребята перегруппировались в "карэ", закрыв Павла со всех сторон, и приняли боевую стойку, подняв кулаки к подбородку. – Вы чее? – несколько оторопели "крутые". – Паштет, они чее, тебя не пускают, иди сюда, не бойся, мы сейчас из них котлету сделаем. Павел попытался выйти к "крутым", т.к. понял, что из-за него ребят сейчас сильно изобьют, надо было умилостивить Гарика, чтобы им хотя бы не сильно досталось. – Гарик, прости, меня срочно мама зовет, она больна, ей надо лекарства купить! – старался разжалобить "крутых" своим враньем Павел. – Ничего, не помрет твоя мамаша! – хрипло прорычал Гарик. – А вот за то, что на вызов курьера не пришел, сейчас получишь. Иди сюда, мне что тебя опять ждать, пока ты со своими хмырями побазаришь. – Да чее ты, Гарик, с ним, как с "бугром" возишься, он же еще "шестерка". – Я не "шестерка" вам! – вспыхнул Павел. – То есть как? – нахмурился Гога. – Мы тебя приняли в свои ряды, а ты еще недоволен? Так, ну ка пошли за угол, мы тебя сейчас научим вежливости, скотина неблагодарная! – Он не пойдет с вами. – спокойно ответил Александр, и спокойно прервал очередную попытку Павла выбраться из "карэ". – Пустите меня, ребята! Нас ведь всех сейчас отметелят так, что в больницу попадем, их же 8 человек. Дайте уж я сам с ними... меня они сильно...не тронут. А к Илье Владимировичу – завтра... – Русские своих на войне не бросают! – хмуро сказал Петр. – Паша, мы ждем, ты с нами или нет? – прорычал Гарик. – Он не с вами, у него сейчас есть дела, неужели непонятно. – продолжал оставаться вежливым Александр. – Тебя не спрашивают! – гаркнул Гарик. "Крутые" как видно стали терять терпение. – Да что с ними говорить! – визгливо заорал Петя Асмодский. – Мы и так с этими доходягами долго нянчимся, Гарик, я тебя не узнаю. На Гарика было страшно смотреть. Он еле еле сдерживал ярость, но пытался казаться спокойным. – Паша, последний раз спрашиваю, ты с нами? – с металлом в голосе спросил он. На мгновение возникло молчание, взоры всех присутствующих обратились на него. – Нет! – тихо, но твердо, понурив голову, обреченно произнес Павел, и на душе его вдруг стало так легко, как будто он сбросил с плеч тяжелую ношу, хотя он знал, что сейчас будет очень больно. – Взять их! – процедил сквозь зубы Гарик, и раздался щелчок выскочившего из автоматического ножа лезвия. – Гарик, пожалуйста, не надо! – истошно закричал Павел, но его никто не услышал, вся ватага одновременно бросилась на них. Дальше все произошло очень быстро, но страшно: сдавленные вскрики, звуки ударов о людскую плоть и скулы. Сквозь мелькание рук и ног Павел даже не успел ничего рассмотреть, как все закончилось и тела "крутых" застыли на земле без движения. Над ними неподвижно возвышалась четверка бойцов, застывших в боевых стойках. Ребята почти не пострадали, только у Владимира и Петра носом шла кровь, а у Алексея была разорвана рубашка. Павел не скоро обрел дар речи. – Я... тоже хочу...так, мне надоело боятся и ненавидеть, я хочу быть сильным и любить, научите меня ...этому... искусству поединка! – заикаясь вымолвил он. – Мы не знаем, готов ли ты. Человек, получающий в руки оружие, должен уметь не только сдерживать агрессию, но и вообще ее не иметь. Только человек, крепкий духом, может стать одним из нас. И тут Павел впервые услышал их древнюю речевку. – Рыцарь присягает на доблесть! – воскликнул Александр, подняв вверх кулак. – В его сердце живет добродетель! Его сила помогает слабым! В его устах нет неправды! Его меч хранит беззащитных! Его гнев обращен против зла! – подхватили ребята, по очереди поднимая свои руки, сжатые в кулаки. – Один за всех! – возгласил Александр. – И все за одного! – хором крикнули ребята. Итак, ты пойдешь с нами? – спросил Александр у Павла. – Кто бы вы ни были, я иду с вами! – твердо сказал Павел, опасливо поглядывая на начавших шевелится и стонать "крутых". – Да, надо торопиться, а то придется опять их лечить от самих себя! – и ребята весело рассмеялись, и припустили трусцой со школьного двора. Илью Владимировича удалось поймать на обеденном перерыве, он преподавал историю в 96-й школе. Он недавно пришел в школу молодым педагогом, т.к. считал эту профессию очень важной в это смутное время потери нравственных ориентиров. Он понимал свою задачу в том, чтобы донести до своих учеников те исторические образы, на которые следует ровняться, с которых следует брать пример. Он понимал также, что не следует и идеализировать, и обелять прошлое, но нельзя его и очернять. В любую эпоху было плохое и хорошее, ибо вся человеческая история - это путь познания добра и зла, путь борьбы зла с добром. Общество всегда было полярно, были сыны Света и сыны тьмы, и в этой борьбе нельзя было принять нейтральную сторону, ибо нейтралитет - это потворство силам зла, ибо кто не борется со злом, тот им побежден, только об этом он не знает сознательно, но откликнется на его зов, когда придет сын погибели... Илья понимал, что в школе он не может вести проповедь христианских идей, но он пытался подбирать исторические образы и проводить параллели, где это можно было так очевидно рассмотреть, что школьники не нуждались бы в его комментариях. Он хотел, чтобы его ученики до всего доходили сами, а задача учителя - подготовить для этого все условия. Ребята вызвали его прямо из учительской. В этот день Илья Владимирович был рассеян, он думал о Павле, анализировал последние события и ждал вестей от ребят. Поэтому он, сидя за дальним столом учительской, рассеянно помешивая чай, чуть не расплескал его, когда в учительскую зашел Александр и громко поздоровавшись, спросил Илью Владимировича. Илья медленно поднялся и устремил напряженный взгляд на Александра. Тот молча кивнул и вышел из учительской. Илья нарочито медленно последовал за ним, не желая показывать нетерпения. Ребята стояли в конце коридора. Илья медленно подошел к ним и улыбнулся. – Так это значит ты, мой юный друг. – сказал он, еще раз улыбнувшись Павлу. У меня сейчас будет перерыв, и нам надо с тобой поговорить. Затем, обращаясь к ребятам, он сказал: – Спасибо отроки, с вами мы увидимся на тренировке. А кстати, Паша, почему ты ушел из нашей секции? – Павел, до сих пор молчавший, и с восхищением и удивлением, как бы по-новому, смотревший на Илью, учителя таких бойцов..., потупил взор. – Я думал тяжелой атлетикой заняться,- покраснев, сказал он, - а теперь ни за что не уйду! Ответил на вопросительный взгляд Ильи Владимировича Александр: – Да у нас тут столкновение небольшое было с местными хулиганами. Они из Паши видимо шестерку хотели сделать, правда как видно без его желания, – и Александр подмигнул Павлу, – применили "ТУК"( технику усыпляющего касания.), без членовредительства, конечно. Получилось эффектно. – Зря! – холодно сказал Илья, – не стоило раньше времени раскрывать себя, они теперь могут привлечь более могущественные силы. – Илья Владимирович, ну никак нельзя было без этого, да и многовато их было для обычной драки! – Ладно, ладно, верю! Тут уж ничего не изменишь, может и пронесет. А как ты-то Паша к ним в шестерки попал? Они в свои ряды берут лишь особо отличившихся...негодяев! – сказал Илья нахмурившись. Павел опять потупил взор. – Я обо всем вам расскажу, Илья Владимирович, только поверьте, на мою голову в последнее время столько мистики свалилось, что я до сих пор разобраться не могу! – Ну, ладно, пойдем прогуляемся, а вам, ребята, до свидания. Один за всех! – в пол голоса крикнул он, подняв правый кулак на уровень уха. – И все за одного! – хором, но так же тихо ответили ребята и побежали вниз по лестнице. Павел рассказывал ровно час. Илья Владимирович его не перебивал, напряженно о чем-то думал. Потом Илья Владимирович глубоко вздохнул и констатировал вслух: – В принципе, большинство из того, что ты говорил, я знаю. Даниил написал мне подробное послание. Но очень много и интересного я сейчас услышал. И я не понимаю, почему тебя так опекают силы зла, на вид ты самый обыкновенный человек. Видимо, ты представляешь для них какую-то скрытую опасность. А коли так, я постараюсь поучить тебя кое-чему, самым азам. Но только учти, овладеть искусством поединка не так просто. И вот еще, мне нужно видеть то место. В душе Павла шевельнулось нехорошее предчувствие, он вспомнил трагедию с Даниилом, идти туда опять жутко не хотелось, но он, боясь быть обвиненным в трусости, отбросил все сомнения, сжав зубы бодро зашагал впереди. Через пол часа они вышли на ту самую поляну. – Это здесь? – тихо спросил Илья, видя как напрягся Павел. – Там! – так же тихо ответил Павел и сглотнул, указывая на развалины. Они, крадучесь, приблизились и обошли кругом. – Да, это развалины храма, век 11-й, большая древность. Вот здесь был вход, здесь- кафоликон, а здесь - алтарь. - показал Илья на ту часть обрушенной стены, к которой не могла приблизится "нежить". – Да, – сказал Илья в задумчивости, – я все равно ничего не понимаю. Что-то важное кроется за всем этим. Если зло, как ты утверждаешь, так активизировалось в последнее время, то скоро должно произойти что-то серьезное. Может это действительно тот древний храм воителей, о котором говорил Даниил, который следует восстановить, но как это сделать? Пошли, ладно! Надо все хорошенько обдумать, меня ждут ребята, у нас тренировка, пойдешь с нами? – Конечно! – с жаром ответил Павел, когда они уже шли на середине поляны. – А который час ? – Пол четвертого, а что? – Что-то темновато стало. – тихо сказал Илья и нахмурился. И действительно, тьма как-то резко сгущалась, на небе образовался плотный черный слой облаков. У Павла засосало под ложечкой, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Липкий страх сковал движения, он только и смог, переходя на шепот, произнести: – Это они…, – побледнел он, – я слышу стук копыт! – Тебе кажется, Павел, да и лошадей у нас в городе нет. – Неужели ты не слышишь, они совсем близко, надо бежать к развалинам. – Прекрати! – рявкнул Илья, и уже спокойно сказал – не трусь, Павел, ты разве не помнишь основное правило воителя? – Илья Владимирович беззаботно улыбнулся, – боязливый Царствия Божьего не наследует! Пойдем быстрее по домам, и не забывай, что если ты хочешь изучить искусство поединка, то я – твой учитель, и слово мое – закон. Пошли! Тут Павел понял, что Илья не верит ему, он понял, что возражать бесполезно, да и некогда. Он едва поспевал за Ильей, они быстро шли к микрорайону, Павел несколько раз слышал, как хрустнула ветка. Илья Владимирович слышал тоже, но только ободряюще похлопывал Павла по плечу, и говорил: "не дрейфь, прорвемся". Павла такая самоуверенность не успокаивала, он чувствовал опасность, к тому же дороги не было видно, совсем стемнело, это было странно в 4 часа дня, к тому же этот ветер… Илья всего этого как будто не замечал, или не показывал вида. Вдруг справа раздался злобный душераздирающий вой. Илья остановился, в этот момент раздался глухой хлопок и он схватился за грудь и прохрипел: "Бежим!" Они помчались назад, но тут из кустов выскочило нечто в черном капюшоне. Илья увернулся от направленного в грудь ножа и рубанул ребром ладони в район шеи. "Капюшон" осел на землю, но справа и слева выскочило из кустов еще трое. Илья Владимирович успел завалить еще одного на траву и прикрыл Павла от двух других ножей, которые вошли ему в грудь но предназначались Павлу. "Беги, Паша! Беги! Я их задержу, меня уже не спасти!" – слабеющим голосом прохрипел Илья, опускаясь на траву, мертвой хваткой вцепившись в руки нападавших. Павел, ничего не понимавший от ужаса и быстроты происходившего рванулся было в кусты, но резко затормозил и ринулся обратно. Он с ужасом несколько секунд наблюдал, как "капюшоны" кромсают тело Ильи своими длинными ножами, затем попятился и, захлебываясь рыданиями побежал к развалинам. Осознание того, что еще один хороший человек погиб из-за него рвало его душу на части, что с ним сделают "эти", было все равно, поэтому, он подбежав к развалинам просто свалился в траву и зарыдал. Потом он затих и так лежал какое-то время, не понимая жив он или уже убит. Павел приподнял голову и огляделся. Вдруг, сквозь слезы он заметил сияние, исходившее от странного человека, одетого в блистающие одежды. За спиной у него почему-то были крылья, такие же светящиеся, как одежда. Он тихо сидел на алтарном камне и закрывал руками лицо, будто плакал. Длинные золотистые волосы ниспадали с плеч, но Павел почему-то сразу понял, что это не женщина. Павел перестал рыдать и поднялся. В этот момент существо убрало руки от лица, которое было прекрасно, светилось неземной красотой и совершенством. Но в глазах стояли слезы, губы были скорбно сжаты. – Кто ты? – только и смог вымолвить Павел. – Я – Ангел Престола, сижу здесь уже 80 лет, и не могу уйти отсюда, ибо поставлен здесь навечно, пока существует мир... – ответил Ангел печально и маленькая золотая слезинка скатилась по щеке. – А почему ты плачешь? – обалдело спросил Павел. – Я оплакиваю грехи людей. Ты разве не видишь все это, эти развалины. Ведь это оскверненная Святыня. До этого сейчас нет никакого дела, люди наплевали на то, что было дорого их предкам. Они служат сейчас иным богам и того не понимают, что боги эти погибнут очень скоро сами и потащат в погибель весь род людской. К сожалению, нам не позволено вторгаться в мир людей, но нам так жалко их...людей. И Ангел закрыл лицо руками. – Скажи, – помолчав, спросил Павел, – ведь это ты защищал меня от "крутых", тогда, когда они прижали меня к развалинам несколько дней назад. – Да, мне было позволено это сделать, хотя ангельского общения мир людей уже давно недостоин, и ты меня в земной жизни больше не увидишь, но сейчас мне тоже было позволено стать видимым для тебя. У тебя в роду великая Святая – твоя бабушка, по ее молитвам тебе и помогают. – А почему ты не спас Даниила и Илью? – вдруг спросил Павел. – Мне не было позволено, просто их час пробил. Т.е. время, отпущенное им на земную жизнь, закончилось. Они выполнили свое земное предназначение, и Творец проявил милость и забрал его в самый благоприятный момент, когда их души были готовы для Перехода. Они спасены, души их в Раю. Кончина их была мучительна, но телесное страдание очищает душу от забытых грехов. – Это ужасно, ужасно! – запричитал Павел, схватившись за голову и присев на камень, – неужели нельзя изменить судьбу? – Каждый сам творец своей судьбы. Предопределение существует только для избранных, само рождение которых неслучайно. Человек сотворен свободной личностью, и Создатель не может заставить его делать то или другое или не делать. Проектируемое будущее человека это море, рисунок волн которого постоянно меняется. Отличие лишь состоит в том, что у волн рисунок случайный, а каждая черточка в рисунке судьбы человека обусловлена его поступками в прошлом. В общем, судьба каждого человека постоянно меняется в зависимости от его действий в той или иной ситуации. Но если человек встал на ошибочный путь, и Творец видит, что через какое-то время человек встанет на путь служения злу и пороку, то по милосердию своему Он забирает этих людей к себе раньше, чем они встанут на путь вечной погибели. Однако, такое возможно не со всяким, а только с теми, кто всецело предается в руки Творца, или за которых сильно молятся их близкие...или предки. – Так неужели Бог не может их забирать менее болезненно? – Я уже сказал, что телесное страдание – это очень горькое, но лекарство для спасения души и исцеления от забытых грехов. Однако, Творец сам не соделывает способ смерти. Он просто снимает на какое-то мгновение свой благодатный покров-защиту с человека, и на него набрасывается демонический мир. Даже Сам Христос предал свое человеческое естество (был "предан в руки человек грешных") и терпел страдания, но только не за прощения своих грехов. У него их просто не было. Он страдал ради прощения грехов человечества. Однако, надо понимать, что сказанное мной справедливо лишь для крещеных, каким и был Даниил и Илья и являешься ты. Для некрещеных совсем другая, более сложная система. Они живут, если так можно выразится, по закону случайности, но и о них печется Творец, ибо пока человек не разлучился с телом, он до конца не отринут Творцом, даже если он богоборец и творит ужасные дела. Итак, у каждого человека есть свое предназначение, свой путь, своя судьба. Даниил, видимо, выполнил свое предназначение... – А какое же мое предназначение? Что хочет от меня Создатель? – совсем увлекшись перебил Павел. – У каждого человека с момента Крещения есть Дар - набор свойств души, которые выражены более других и у каждого он индивидуален. Однако человек не знает, что это за свойства, они проявляются и раскрываются в процессе жизни, если человек в своей жизни к чему-то стремиться. Или не открываются, если человек живет больше растительной жизнью - ест, пьет, стремится к удовольствиям и живет исключительно для себя. Если крещеный человек не ищет своих талантов, то он этим оскорбляет Творца, который их дает в момент Миропомазания. Поэтому у каждого в жизни есть свое предназначение, а вот какое - это открывается в процессе жизни, надо только быть очень внимательным. Поэтому я тебе сказать этого не могу, ты должен сам ответить на этот вопрос, но знай, что предназначение у тебя очень высокое. Я послан как раз для того чтобы сказать тебе об этом. – Подожди, пожалуйста! Расскажи, что происходит в моей жизни, ты ведь знаешь? – Да, я знаю все, на тебя была поставлена печать зла. Преподобный Илья Муромец снял ее, но зло будет и дальше пытаться поработить тебя, так что ты и дальше обращайся к нему за помощью. Этот храм кстати построен в его честь, в честь покровителя всех воинов Света. – Я не понимаю. – Ну, помнишь рану, которую тебе нанесли, которая потом высветилась в виде татуировки. Мама помазала тебе маслом, освященном на гробе Пр. Ильи. – Так это был не сон, когда я под именем Савла сражался с нечистью на той поляне? – Сложно тебе сказать, и да и нет. Когда разрушили этот храм, здесь все стало по-другому. Древнее зло зашевелилось в недрах земли. Этот храм когда-то построили, чтобы его запечатать, но оно не погибло. Когда-то здесь совершали сатанинские оргии и пили кровь человеческих жертв, принесенным древним богам-бесам. Монахи силою молитвы своей загнали зло глубоко под землю, здесь был монастырь, но в 1764 году пришел конец многим небольшим монастырям, люди стали слишком самонадеянны, Екатерине II понадобились монастырские земли…Монахи ушли отсюда, но храм остался, осталась молитва людей к Творцу, и Источник Божественного Света не иссяк, пока не пришли к власти богоборцы 17-го года. Теперь на этом месте все больше и больше оскудевает благодать, а зло усиливается, поэтому я и плачу, ибо не могу ничего сделать. Люди сами должны решить, как они хотят жить, а больше я тебе ничего не скажу, ибо и так сказал слишком много. Слушай мать, она после твоей болезни стала другой, через нее ты многому научишься. И ангел растаял прямо на глазах. Павел еще немного постоял в оцепенении, а потом со всех ног помчался в дом пионеров, где ребята ожидали своего тренера. Он встретил их у входа, они были нахмурены. – Что случилось? – встревожено спросил Александр. – Там, там Илья Владимирович! - произнес Павел упавшим голосом. – Что? Что случилось? – Они убили его! – чуть не плача, вымолвил Павел. – Что? – вскричали все четверо, – Да ты в своем уме? – Я видел, он защищал меня, я видел как они вонзили в него свои мечи! – Кто, кто они! – подскочил к Павлу Алексей со сжатыми кулаками. – Нежить! – угрюмо сказал Павел. – Какая нежить? Что ты несешь? Объясни все толком! – грозно приказал Александр. – Ребята, все очень серьезно, надо звонить в милицию. Не надо туда ходить, там опасно… Тут Александр схватил Павла за грудки и грозно произнес: – Если они нашего учителя убили, мы их на куски разорвем, кто бы они не были! Ты понял! А теперь ты пойдешь и покажешь нам это место, а потом расскажешь все обстоятельно. Пошли! Они помчались все впятером. Лица их были настолько грозны, что прохожие в страхе расступались. – Ребята, помедленней! – еле слышно произнес Павел. – Да, Паша, слабоват ты будешь для рыцаря старого обета. Но ничего, мы тебя поставим в хорошую форму! – произнес Александр, и все молча перешли на шаг. Дорогой молчали, молча дошли до места, и тут…они увидели…одежду Ильи. Она лежала так, будто тело попросту превратилось в пар и испарилось.. Тело не было, но все вокруг было в крови. Трава была вытоптана. Ребята секунд 10 стояли и ошарашено смотрели на то, что осталось от Ильи Владимировича, Петр всхлипнул. Александр первый вышел из оцепенения, резко дав приказ обшарить все вокруг. "Стойте! – вскричал Павел, – Я знаю этих нелюдей лучше вас!". Ребята в нерешительности посмотрели на Александра. "Саша, пожалуйста! Я не хочу больше этих страшных смертей, они нападают кучей, поэтому нам нельзя сейчас разделятся, один человек не может им эффективно противостоять,… если он не воитель!". "Что ты предлагаешь?" – спросил Александр. "Надо вызвать милицию… анонимно. Илью уже не вернуть, а наша задача спасти хотя бы этот город от…". "Ну, договаривай!". "Потом, все потом, сейчас надо уносить ноги отсюда!". Ребята слушали не перебивая почти час. – Ну, вот, теперь вы все – смертники. Если бы вы ничего не знали, силы тьмы не трогали бы вас, а теперь… Знание обязывает к действию, если человек в ладах со своей совестью. От вас нужно одно – научите меня искусству поединка. Мне нужно им овладеть за короткий промежуток времени, и еще, пожалуйста, не вмешивайтесь. Это моя война. – Ну, уж нет! Это теперь и наша война. Мы не хотим отомстить, мы хотим лишь, чтобы эти, как ты их называешь "духовные зомби", не совершали больше зла. Сначала Даниил, потом Илья, затем кто-то еще, нет ! Пора сказать им "хватит"! Мы теперь в одной команде, Паша. И не спорь! Не обещаю, что ты станешь хорошим бойцом даже за год, но за пару месяцев тебя можно натаскать так, что ты сможешь дать отпор любому уличному хулигану. Есть такая система "РУСБОЙ" Вступление Предисловие Глава 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Тьма надвигается |